29 ноября, 2012

СЛУЖБА НА МЫСЕ СВЯТОЙ НОС

Сергей ОСЬМАЧКО

Сергей Григорьевич Осьмачко родился в 1957 г. Окончил ЛВВПУ ПВО (1978 г.), ВПА им. Ленина (1986 г.). Служил на должностях: замполита роты, зенитного ракетного дивизиона, преподавателя, старшего преподавателя, доцента. В настоящее время начальник кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ярославского зенитного ракетного института ПВО. Доктор исторических наук, профессор. Опубликовал более 200 научных трудов. Награжден многими медалями. Полковник.

В период с октября 1980 по август 1983 года мне посчастливилось проходить службу в должности заместителя командира 3-го зенитного ракетного дивизиона 224-й зенитной ракетной бригады. Подразделение дислоцировалось на мысе Святой Нос. Оказии туда случались нечасто, поэтому своего отъезда с Большой земли мне пришлось ждать 47 дней. За это время я смог представиться командованию части: командиру подполковнику А.В. Майданыку, начальнику политотдела полковнику Д.Л. Примаку и другим; вдоль и поперек исследовать забытый Богом военный городок.

Хотя несколько позже, уже на Святом Носу, где не было регулярной связи с материком и отсутствовало телевидение (его включали на 2–3 часа вечером, так что программу «Время» мы успевали посмотреть полностью, а вот художественный фильм после нее – нет), куда почту доставляли несколько раз в год и прочее, я совершенно по-другому оценил нашу старую добрую Гремиху. Что же говорить про Мурманск или Североморск, Оленегорск...

Пока я поджидал оказию на Святой Нос, пришлось завести тесное телефонное знакомство с будущими сослуживцами. Замполит технической батареи старший лейтенант А. Волков просил не забыть получить почту и особенно посылки, а также привести фотореактивы. Женсовет атаковал просьбами купить в «гремиханском» военторге медикаменты, цитрусовые, несколько ящиков мандаринов и чего-нибудь сладкого для детей. Выполняя многочисленные просьбы, я наполучал около тонны имущества. Каждое утро наша команда грузила весь этот скарб на ЗИЛ-157 и везла на причал, где находилась до обеда в ожидании разрешения оперативного дежурного выйти в море. Ожидание, как я сказал, продлилось 47 дней.

Мне уже тогда очень понравился командир дивизиона подполковник Александр Николаевич Супрунчук. Причем понравился не имевшимся боевым опытом, не орденом, полученным в мирное время без блата и без высшего образования, а тем, что он, как говорится, сразу взял быка за рога. Командир дивизиона руководил мной через залив так, как будто мы давно знакомы. Задачи он ставил мне просто и задушевно: «пойди в «службу ружья» и с майором Вороновым договорись насчет технического имущества»; «зайди в вещевую службу и у капитана В. Филинова выпиши теплые вещи»; «сходи в госпиталь и узнай, как здоровье рядового Ледкова, которому сделали операцию, да и в больницу гражданскую тоже загляни – там жена лейтенанта Гусева...». Становилось ясно – командир требовательный, заботливый и душевный.

К тому времени, когда загруженный сверх всякой меры нашим имуществом и людьми МК-19 отвалил от причала в Гремихе, я, как мне казалось, не понаслышке знал положение дел в дивизионе, осмыслил кое-какие нужды и запросы личного состава.

Связь с Большой землей мы поддерживали морем (морской катер МК-19, водолазный мотобот ВМ-3, самоходная баржа «танкист», самоходная баржа МБСС – «Ляля», как ее называли все), воздухом (вертолеты – лучший способ передвижения – быстрый и аккуратный, хотя с вертолетчиками всегда было трудно договориться – требовался минимум ящик тушенки). Иногда приходилось добираться и по суше. Возможно это было только зимой, когда замерзала Иоканьга, а сопки покрывались мощным снежным покровом. В последнем случае в ход шли ГТСки, снегоходы «Буран», которые были только у гражданских на маяке.

Отправляясь впервые на Святой Нос, я серьезно волновался. Причиной тому было не ожидание встречи с коллективом и не те великолепные красоты, которые открывались взору повсеместно, причиной волнения было море. Я волновался вместе с ним. Катер зарывался носом в волну, и думалось, что уж в этот раз он и не выправится... Но люди вокруг были спокойны, и я, решив, что мое незнание моря не должно быть причиной уныния, подкатил к нашему капитану, легендарному мичману Бушило, и спросил как можно небрежнее: «Скоро ли приплывем?» Ответ носил ритуальный характер: «Плавает только г...о, моряки – ходят». Окончательно посрамленный, я стал рассматривать приближавшийся берег.

Есть такое понятие – «болезнь Севера». Это о человеке, который полюбил Север, почувствовал его первозданность, суровую красоту. Много о такой болезни писали Обручев, Джек Лондон и другие. На Святом Носу я понял, что подвержен этой болезни в полной мере. Мне и раньше нравился Север: с отцом-военнослужащим пришлось пожить в Архангельской области, в Полярном; сам служил в Коми АССР, но Кольский полуостров – это что-то особенное... Красоту северного сияния поймет только тот, кто его видел. А как красива тундра весной в период цветения! Может быть, именно дефицит таких переживаний подогревает эстетическое чувство заболевших Севером?!

Однако вернемся в 1980 год. Надо сказать, что в дивизионе меня ожидал настоящий подарок судьбы – отличный воинский коллектив, спаянный лучшими воинскими традициями. Я не идеалист. Были и какие-то недостатки: кто-то пьянствовал, кто-то копил «полярки», зарабатывая язву. Но большая часть офицеров и прапорщиков служила не за страх, а за совесть и на временные неурядицы, которые, как это часто бывает в жизни, были слишком постоянными, смотрела с веселым снисхождением. Конечно, в основе этого феномена находилась личность нашего командира.

Александр Николаевич Супрунчук, к сожалению, его уже нет среди живых, пусть земля ему будет пухом, представлял из себя чудесный тип русского, советского офицера-служаки. Я уже говорил, что он не имел высшего образования, но никакой «ромбик» не заменили бы ему прекрасного знания военного дела, природного ума, житейской сметки, глубокой порядочност